Не сделалось, возможно, самого узнаваемого и известного кинокомпозитора XX века Эннио Морриконе. Почти все киноленты даже из золотого фонда Голливуда узнаются просто по первым ноткам его божественной музыки. Подробности у корреспондента «МИР 24» Глеба Стерхова.
Так до него еще никто не делал. Киношный автор – профессия прикладная, а музыка – «прислужница» видеоряда. Но лишь не для Эннио Морриконе.
«Я никогда не считал, к скольким фильмам написал музыку. Мне было бы даже любопытно, если б кто-либо сиим занялся. Молвят, их около 500», – гласил маэстро.
520, если быть четким. И здесь равных ему не было и нет. Никто за всю историю синематографа не был так плодовит на калоритные лейтмотивы. В киношной среде его так и называли «величавый синьор Саундтрек».
«Я не описываю рисунки собственной музыкой. Когда идет речь о суровом кинофильме, главным становится, чтоб при помощи музыки сказать и передать то, что нереально узреть», – подчеркивал автор.
Он родился в 1920 году. Локация исторически музыкальная – Италия. Атмосфера мелодичная. Отец – трубач в джазовом оркестре. В консерваторию поступил в 12 лет. Защитил дипломы сходу по трем специальностям: исполнитель на духовых инструментах, автор и аранжировщик. А обстановка в стране в это время – сплошной диссонанс: Муссолини, репрессии и фашистский диктат. Независящая пресса и творческая молодежь – в загоне. Но Морриконе писал для радиоэфиров и маленьких эпизодов кино. Платили не достаточно и в титрах никогда не указывали.
Как всякого гения, Эннио никогда не заинтересовывал гонорар как такой. Лишь работа, которая увлечет. Основных критерий для этого было два: увлекательная мысль и увлекательный режиссер. Творческий альянс Эннио и Серджо – прямо-таки синематографическая алхимия. В 1964-м их кинофильм «За пригоршню баксов» просто подорвал зрительское сознание. Это было полностью новое кино, которое позднее назовут «спагетти-вестерн». И в этом кино зажглась новенькая звезда – Клинт Иствуд был «таковой юный, судьба еще впереди». Под музыку Морриконе, что именуется, «играл, как будто жил». Слава была непредотвратима. А режиссер Серджио Леоне позже гласил композитору: «Без тебя нас обоих бы не было».
Музыканты, опередившие свое времяНоваторы, изменившие мир музыки от классицизма до электроники
2-ой вестерн «Неплохой, нехороший, злой» вышел так громкий, что вот уже 40 лет попорядку композицией из кинофильма «Золотой экстаз» группа Metallica открывает любой собственный концерт.
С режиссером Серджио Леоне у Морриконе общего много. Даже детство. Они ведь – одноклассники. Когда Леоне ставил свою известную мафиозную сагу о гангстерах из еврейского квартала, он так и произнес, что «все другие для этого кинофильма в музыке ни черта не соображают, лишь ты справишься».
Маэстро катастрофического жанра. Это кадры из «Красноватой палатки». Кооперативный проект. Италия – СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии). Драма о международной арктической экспедиции и постигшей ее катастрофе. Музыку для русской версии писал Александр Зацепин, а для западной, естественно, земляк продюсера, синьор Морриконе.
40-летнего композитора грозные просторы и склад ума обитателей поразили до глубины души. Но только десятилетия спустя он станет бывать тут часто. На гастролях с восхищением откликался о российских и русских композиторах, а местного зрителя называл одним из самых признательных. В один прекрасный момент появилась у Морриконе и длительная рабочая командировка. В 2003 году режиссер Владимир Хотиненко снимал свою драму «72 метра» – трагическую историю подводников, которые на субмарине подрываются на мине времен 2-ой мировой во время учений.
«Уже было смонтировано минут 45 материала, а у меня не было идеи», – поделился кинорежиссер Владимир Хотиненко.
Картина не продвигалась. Главные сцены не склеивались. Нужна была музыка. Реальная. Мощная и дающая надежду. Так и возникла мысль написать письмо самому Морриконе.
«В вашей музыке есть краса и надежда. А конкретно это и необходимо для моего кинофильма». И, чудилось бы, фигура речи таковая… пафосная, быть может… Но она запала, она сыграла свою роль», – отметил режиссер.
И автор согласился этот же час. «В этом кинофильме я вижу некоторую положительную двойственность. Режиссер сразу буквально и деликатно принуждает историю балансировать меж 2-мя вероятными финалами: катастрофическим концом и, что меня в особенности греет, концом надежды», – гласил Морриконе.
Кинофильм вышел с открытым концом. Зритель сам решал, спасутся герои либо нет. И в этом ему здорово помогал автор. Надежда, которая погибает крайней, – его конек. Неформально он победитель у постановщиков драм, боевиков и ужастиков. Про него молвят: Морриконе собственной музыкой даже слабенькую сцену вытянет. Будет и ком в горле, и мороз по коже.
«Он не раз в собственной работе сталкивался с тем, что писал музыку не под рассказ, не под видео, а под сценарий. И часто его музыка заставляла режиссера выбирать режиссерское решение по постановке. И он говорил, что, к примеру, известную сцену в кинофильме Паоло Пазолини «120 дней Содома», финишную сцену, они снимали под музыку. Поначалу была написана музыка, а позже они снимали!» – поведал режиссер, кинокритик, журналист Давид Шнейдеров.
У старшего поколения синьор Эннио на слуху. Под его музыку с мафией боролся и погибал знаменитый комиссар Каттани. Сериал тогда лупил рекорды рейтинга. Чемпионат мира по футболу смотрело людей меньше, чем «Спрут». А опосля катастрофического конца в нескольких итальянских кутузках даже случился мятеж. Заключенные не могли смириться с убийством возлюбленного героя – добросовестного, грозного, но справедливого.
В 2000-х – кульминация карьеры. Корифеи киноискусства практически выстраивались в очередь к композитору. Морриконе, работавший с Пазолини и Бертолуччи, совсем покоряет Голливуд. Пишет для Романа Полански, Оливера Стоуна, Брайна де Пальмы и Квентина Тарантино. Квентин мэтра боготворил. А тот его часто ругал за беспощадность в кино. Но музыку все таки писал и для «Джанго Освобожденного», и для «Бесславных ублюдков», и для его «Мерзкой восьмерки». Одно заглавие хлеще, поточнее, кровавее другого. Для такового продукта «18+» 87-летнему композитору, воспитанному совершенно на другом кино, было надо серьезно попытаться. За тарантиновскую «восьмерку» Морриконе получил премию «Оскар». Очередной. Предшествующий был в 2007-м за общий вклад в киноискусство.
«Вдохновения не существует, – он постоянно во всех интервью из года в год это повторял. – Есть только мысль, которую автор развивает за столом. А позже эта малая мысль становится кое-чем принципиальным».
Конец собственной своей судьбы он тоже кропотливо обрисовал. За некоторое количество дней до погибели. Написал некролог сам для себя, начинается словами: «Я, Эннио Морриконе, погиб. Я объявляю о этом всем друзьям, которые постоянно были рядом со мной. Да и тех, кто мало далековато, я приветствую с большенный любовью».